В кромешной тьме - свеча нужнее солнца днем.
И горсть воды в пустыне - слаще вин трапезных.
Однажды истину познав - гори сияющим огнем!
И одиночества штандарт неси назло спесивой черни!

С огнем в руках, горящем для людей бездарных,
Один стоял пред сонмом богов Прометей!
В награду получив скалу, стервятника - жандарма,
Презрел он хищной птицы клюв и горсть цепей!

Быть одному - удел для сильных духом!
Кто жиже статью - ищет себе свору покрупней.
Шакалов вой - вот музыка для нищих сердцем уха.
А волку одиночке только в тягость визг свиней.

Я посвящаю эти строки тому поэту, что закрыл,
Дорогу в небо и простор души могучей,
Для тех, кто был рожден без сердца и без крыл!
Кто до скончанья века обречен ползти в грязи вонючей.

Так пусть горит во тьме моя недолгая свеча!
На краткий миг слепящая, как тот огон титана.
Быть одному навек судьба мне написала сгоряча?
Я рад! Уж лучше так, чем жить толпы обманом!

Tвое дыханье на стекле, зиме укор белесой нитью.
И жалящие клочья снега, осенним листьям приговор.
Остывших чувств костер, безмолвно рдеющий забытьем,
Уже не греет душу и напрасен наш последний разговор.

Вино в бокале бурой каплей, как нерожденная слеза.
Не затопившая собой стуженую пустыню глаз.
Далеким эхом отгремела в душе кипевшая гроза,
Беспечность черт охолодив, и превратив ее в алмаз.

Мечты забытой яркий сполох сверкнет в пожатии плеч.
И в раздраженном жесте рук пригрезится былая страсть.
Не может долго сердце греть тепло потухших свеч,
Безумства губ нам безразлична уже исчезнувшая сласть.

Блестящей коркой льда себя мы наградили щедро,
Морозною броней замуровав весны исток.
Тому виной зима, свистящая в груди метельным ветром.
Тому виной мы сами, не сберегшие любви цветок

Слышишь бродяга! Постой, погоди!
Гнева багровых коней осади!
Радости гонг серебром не звони!
Грусти янтарной ты сласть сбереги!

Помни - раз гневишься, значит ты слаб!
Радости звон сглазит тайный твой враг!
Мед теплой грусти испортит простак.
Клад своих чувств не транжирь просто так!

Маской бездушья окутай чело!
Пусть равнодушье на сердце легло,
Челюсть холодной улыбкой свело,
Из под бровей очи светятся зло!

Дым папиросы лампе шьет кружевный саван,
И серый дождь стучит в окне прощальный марш,
Навечно детства покидая радужную гавань,
Уходит парусник, в тумане исчезая как мираж.

В осколках зеркала мерцают бледно тени,
Давно забытых отблесков потухшего костра.
И тлеющим окурком жжет нам душу время,
Расстроеной гитарой бестолково дребeзжа.

Разводы масла в лужах ткут неровные узоры,
Под каплями воды меняя свой скупой рассказ.
О лживой правде слез, бегущих по щекам с укором,
О добром зле, свою убогость выставлявшем напоказ.

Потухшей сизой искрой и глухим аккордом,
Во след мечте о синем ветре пьяно я бреду.
И вопреки дождю, с кривым оскалом гордым,
В своей душе ту радугу навеки сберегу...